Светский обозреватель JetSetter.ua Илона Матишинец отправилась на Одесский международный кинофестиваль, чтобы поделиться последними новостями киномарафона и впечатлениями от просмотренных фильмов.

Итак, третий Одесский международный кинофестиваль стартовал. В этом году Виктория Тигипко, Президент фестиваля, объявила сразу о нескольких нововведениях. Во-первых, ОМКФ перестал быть комедийным фестивалем, как об этом заявляли два предыдущих раза. Было принято решение расширить круг показываемых фильмов.

Во-вторых, главный приз – «Золотого Дюка» – теперь вручат не по мнению жюри, а по результатам голосования среди зрителей.

На официальной пресс-конференции фестиваля, присутствовали Виктория и партнеры, но все внимание прессы отвлекла на себя Клаудиа Кардинале, которая, несмотря на прилепивший к ней титул «музы Федерико Феллини и Лучиано Висконти», преподала публике урок непафоса. Смеющаяся, в хорошем настроении, скорая на ответ актриса рассказала, что с удовольствием снимается в дебютных фильмах молодых режиссеров и без философствования призналась, что единственная сложность актерского мастерства – это не слишком отождествляться со своей ролью. А в остальном – побольше слушаться режиссера, который является «хозяином съемочной площадки».

Урок непафоса

На самом деле, именно в этом уроке ОМКФ – неплохой в киношном смысле фестиваль, с премьерами Вуди Аллена и гостями вроде Питера Гринуэя – нуждается более всего. Взять хотя бы красную дорожку под палящим одесским солнцем. Богема, обязанная в разгар летней жары рядиться в непривычные и, прямо скажем, безвкусные платья в пол, делает эту самую красную дорожку кинофестиваля гротескной. Впрочем, кто сказал, что на красную дорожку умеют одеваться и большая часть светских персон? Возможно, чтобы избежать ощущения, что ты присутствуешь в цирке, правильнее было бы объявить ОМКФ демократичным фестивалем с демократичным дресс-кодом без смешной и жалкой пародии на Канн? Уж если Нонна Гришаева может петь псевдоджаз на сцене одесской Оперы, то к чему пафос? Тем более, в Одессе:)

«Большой брат» против большой итальянской семьи

В прошлом году на церемонии открытия кинофестиваля показывали каннского «Артиста». В этом году – каннского же победителя – простой и самобытный, как неаполитанская пицца, фильм Маттео Гарроне Reality.

Reality взял Гран-при Каннского кинофестиваля – хоть и под свист публики. Я намеренно не привожу название фильма в переводе, чтобы сохранить двойной смысл слова – реалити как шоу и реалити как реальность. Фильм об этом – об объективной реальности, здравом смысле, нахождении на своем (пусть и несахарном) месте в мире, которым противостоят иллюзия, навязанная телевидением, ложный образ красивой жизни, тщеславие. Это если просто…

Продавец гребешков и окуней в собственной рыбной лавке Лучано любим и ценим своей большой итальянской семьей, дружно проживающей в одном из обшарпанных дворов Неаполя. У Лучано имеются скромный комедийный талант, оптимизм, жена, трое детей и мечты о славе. Однажды пройдя кастинг на участие в шоу Grand Fratello (итальянский аналог «Большого брата»), продавец рыбы отправляется в Рим – на второй кастинг и, будучи уверенным в своей неотразимости, совершенно серьезно рассчитывает на то, что попадет в шоу и выиграет огромную кучу денег.

В голове Лучано, который в мечтах о попадании в шоу отрывается от окружающей реальности и погружается в лелеемую иллюзию, созревает третья реальность – микс из двух предыдущих. Он ждет звонка и представляет себя героем в центре своего родного неаполитанского дворика, а после и главной телезвездой. Все мысли Лучано только об этом, поэтому он без сожалений теряет жену, набожного друга, продает лавку, отдает местным бомжам все имеющееся имущество, будучи уверенным в том, что «Большой брат» буквально следит за ним через случайных прохожих – чтобы вынести окончательный вердикт.

В фильме много прозрачных символических сцен, которые отлично рассказывают историю психологического угасания героя. Показательной является сцена со сверчком, который неожиданно оказывается в опустевшем доме героя. Режиссер Матео Гарроне говорит, что сцена взята из реальной жизни. На удивление телегеничное насекомое «наблюдает» за Лучано, который заигрывает с ним, прячась за угол. Сверчок одновременно и показатель, и примета грядущего ухода героя – пусть и только психологического.

В конце фильма Лучано, внешние признаки возвращения к реальности которого являются ложными, пробирается в павильоны, где снимается шоу, попадает в объектив камеры, нежно смеется над подтянутыми, красивыми и резко контрастирующими с носатым провинциалом участниками. А после расслабленно и счастливо растягивается на кушетке. Он обрел свою цель, свою исключительно субъективную, но уютную и комфортную реальность, в которой нет ни настойчивой жены, ни троих детей, ни обшарпанного неаполитанского дворика. Фильм начинается с панорамы солнечного Неаполя, а заканчивается обзором ночной римской промзоны, единственным ярким местом которой является комната с Лучано.

Матео Гарроне, комментируя свой фильм, говорил, что хотел создать сказку. Свою субъективную режиссерскую реальность Маттео творит вместе с замечательным композитором Александром Деспла. Долгие сцены, снятые и смонтированные одним кадром, создают ощущение гротескности, фантасмагоричности происходящего. Как бы говоря, перефразируя расхожую фразу, – в каждой сказке есть своя доля сказки. Все остальное – реальность.

Фото: Илона Матишинец, Александр Пилюгин