Главный редактор КоммерсантЪ Weekend-Украина Маша Ъ-Цуканова рассуждает о красоте валенок и женского тела.

На прошлой неделе мне достался октябрьский номер журнала Dress Code, это такой одесский журнал о моде. Как всякий порядочный глянец, он не обошелся без странички "Мнение" (хотя в Dress Code у этой рубрики другое название, то есть два других названия: на верхней плашке написано "Эссе", а на нижней стоит слово "Рассуждение" – ну да я, впрочем, не о причудах верстки). В этой рубрике автор Ксения Аккерман жаловалась на засилье уродства в мировой моде. У Кельвина Кляйна старушечьи туфли, у Александра Маккуина монструозный мейк-ап, из Снежаны Онопко торчат кости etc. Отдельный абзац госпожа Аккерман посвятила уггам – заканчивался он гневными словами "так и валенки себе можно купить".

Спустя три дня я купила себе валенки.

Отличные итальянские валенки марки Russy Valenki, точно из такого же волосатого войлока, как те, в которых 20 лет назад я бегала по сугробам между бабушкиными сараями (в России зимой выпускать ребенка на улицу без валенок нельзя). Мои нынешние сапожки отличаются от тех, старинных, разве что резиновой подошвой – то есть калоши на них натягивать не нужно. Хотя, честно говоря, с калошами было бы еще круче. Одним словом, купила я валенки и поставила их на полку к сапогам Ugg, мокасинам Ugg и тапочкам Ugg – дожидаться морозов.

И вот что я должна сказать тем, кому кажется, что такие как я истребляют красоту. Красоты в fashion никогда не было, и никогда не будет. Чтобы услышать меня, придется абстрагироваться от стереотипов, порожденных "золотым веком" Голливуда, и поискать настоящую красоту.

Найти ее нетрудно. Представим: некому юноше 20, на дворе восьмидесятые, вокруг девушки в салатовых лосинах и женщины в квадратных пиджаках – они такие красивые. Девяностые, ему 30, вокруг закутанные в черные мешки андрогины и барышни в порванных джинсах и свитерах "из под пятницы суббота" – дивные создания. Нулевые, мужчине 40, вокруг мы в валенках – и мы прекрасны.

Фокус в том, что на протяжении всех этих лет наш подопытный мужчина, наглядевшись вдоволь на модных красавиц, приходит домой и вставляет в проигрыватель запись, на которой резвятся абсолютно немодные голые женщины – без салатовых лосин, черных мешков и новеньких пиджаков Balmain. Измученные модой мужчины листают Hustler и серфят Интернет не потому, что они испорчены, а потому что здоровое человеческое тело в натуральном виде – это и есть вечный стандарт красоты. Как была Каллипига прекраснейшей женщиной на свете, так и осталась, и пребудет ею во веки веков. Ее средневековый коллега витрувианский человек пользовался бы в наши дни огромным успехом. И ничего с этим поделать нельзя – с золотым сечением не поспоришь.

А теперь представим себе, что некий ушлый fashion-дизайнер решил воспользоваться канонами природы, чтобы сшить самое красивое платье на свете. Что бы у него получилось? Талия на уровне талии, плечи покатые, грудь не подчеркнута, бедра не утянуты, никаких каблуков, силуэт монотонный, невыразительный цвет, декор отсутствует. Количество проданных единиц – ноль. Потому что мода не имеет к красоте никакого отношения.

Индивидуальность дизайнера определяется тем, как далеко и как именно он отходит от шаблона. Не соблюдение, а как раз нарушение канона обращает на себя внимание, несет информацию, заставляет задумываться. Можно сказать, что мода во все времена – это умышленное уродство. И только социальное поле заставляет нас рассматривать это уродство как красоту. Мы обнаруживаем это, изучая живопись прошлых веков и журналы прошлых десятилетий, но нам трудно трезво посмотреть под этим углом на собственную одежду, потому что она слишком близко и окружающие выглядят точно так же. Поэтому красивость современной одежды – это то, насколько точно дизайнер вписался в устоявшиеся на сегодня стереотипы.

Беда тому, кому нынешняя мода кажется уродливой. Если это так, то ваше сознание уже давно окончательно сформировалось и теперь до конца ваших дней будет жить по заветам прошлого. Во второй раз тренды вашей молодости не вернутся, а значит, вам уже никогда не влюбляться в новые платья, не замирать перед витринами и не выходить на улицу в обновках, распираемой удовольствием от собственной модности.

Какая страшная участь.