езон балов объявляется открытым! Светские хроникеры с нетерпением ждут первых событий, публика и читатели ждут репортажей. И неизвестно, чего больше: новых пар, выходящих в свет впервые, приглашенных див и звезд, концепции и деталей оформления, карт меню и выбора вин, работ соревнующихся модельеров или шедевров ювелиров.

Сэсил Битон и Энн Бэнкрофт на Italian Renaissance Ball, отель Plaza, Нью-Йорк, 1960

В Монако сезон балов открывается весной. И все чаще и чаще балы объявляются тематическими, но уже не костюмированными. Красивая тема задает красивую картинку и настроение. Кстати, сама принцесса Грейс посещала парижские костюмированные балы, но у себя в княжестве подобных излишеств не устраивала.

принц Ренье III и принцесса Грейс Келли, Imperial Ball, 1968 г.

Времена культовых костюмированных парижского The Thousand and One Night Поля Пуаре, нью-йоркского The Black and White Трумена Капоте или венецианского The Beistegui, Восточного бала Алексиса де Реде или парижского «прустовского бала» Ротшильдов прошли.

Устроители и завсегдатаи этих неумеренных светских мероприятий умерли, дворцы и поместья достались фондам. Драгоценности разлетелись с аукционов и уже второй раз меняют руки. A фотографии Сесила Битона остались для нас лучшей библиографией и архивом для подражаний. Если не художественными опусами и материалом для голливудских сценариев. Но едва ли хватает актерам стати и породы для правильных выходов, танцев до раннего утра и искрящегося светского флирта и экзальтированного веселья.

культовое фото Сесила Битона для коллекции бальных платьев Чарльза Джеймса в нью-йоркском салоне French&Co, 1948

Ведь декорации, костюмы и инсталляции превышали все допустимые фантазии. Платья к ноябрьскому балу заказывали в марте, а в расписание дня закладывали два часа на одевание в заказанный образ. А потом, как часто выяснялось, объемы задекорированной «в кутюры» гостьи не вмещались даже в Rolls-Royce Phantom…

Чучела животных с бриллиантовыми каратными слезками украшали интерьеры наравне с живыми статуями, гости выезжали на ослах, выходили с детенышами пантеры и носили на головах живых лебедей.

Эпоха Cafe Society завершилась. Балисты учатся вновь познавать флирт, как и умение «танцевать» обязательными светскими навыками. И благотворительность как отражение доброй воли и общественного признания.

Сквозь годы, через все сезонные праздничные, броские маскарадные и экзальтированные события постоянной классической линией проходят элегантные Венские балы с выходом дебютантов. А где дебютанты, там жемчуг! Ведь было принято, что отец дарит дочери именно нить жемчуга. Жемчуг как символ самых чистых чувств и любви. Мелкий речной жемчуг, оттеняющий фарфоровый оттенок юной кожи.

Недаром все парадные портреты в европейских галереях обязательно с нитью жемчуга длины Opera, которую можно легко превратить в длину Princess или чокер, на который подвешивается съемный ценный самородок или караты самых диковинных огранок. Жемчуг — бесспорный выбор и законная инвестиция. Королева Мария подарила Эдварду VIII, своему отрекшемуся от престола сыну, нить из 27 жемчужин. Нить Романовского жемчуга досталась и Габриэль Шанель, выделявшей и предпочитающей жемчуг из всех других драгоценностей. Оттенок и количество нитей, как и размер самих жемчужин, говорят за себя.

К слову, бальные украшения всегда сложных конструкций. Это всегда модели-трансформеры. Ювелирное украшение для волос может превращаться в колье. Нарядные серьги — в бальные с подвесками-слезами, достающими до открытых плеч. Ведь дресс-код Венских балов подразумевает black tie для мужчин и уровень white tie для дам, который, как известно, допускает только платья в пол, отсутствие глубоких, а также низких декольте, и перчатки длины «Opera». White tie — это и есть единственный дресс-код, оговаривающий только натуральные драгоценности, как, впрочем, и обязательное наличие прически и макияжа.

Классические балы, которые поощряют семейные выходы, дарят юным возможность быть представленными друг другу и рождают кланы, — идеальная возможность презентовать фамильные драгоценности. После жемчуга отца первый бриллиант или камень классом выше — это уже подарок жениха.

Традиционная Европа оценивала состояние жениха по цене кольца на помолвку. Гласно или негласно, но она составляла одну треть годового дохода. Помолвочное или обручальное кольцо любой кратности — единственное украшение, допустимое в любое время суток. А уже на балу что может быть лучше, чем грация тела, рук, шеи и голов в плавном или даже страстном движении ритмов, в блеске натуральных, мастерски ограненных и выложенных шедевров — и все под светом канделябров и в блеске хрусталя!

Превыше всех ювелирных характеристик для меня остаются семейные ценности. Фамильные колье, подвески, броши, браслеты, заколки, запонки и драгоценные головки гвоздиков в застежке смокинговых рубашек, отражающие любовь… Слова «любовь» и «любоваться» имеют для меня один корень. Бабушкина наследная брошь, которую так бережно хранила мать, украшает бархатную ленточку на шее юной внучки.

Хорошие семьи, хорошие традиции! Как и коллекция бальных платьев, семейного серебра и фарфора, рядом с которыми или на фоне которых встают фотографии выезжающих на бал — никогда не за рулем, а всегда с водителем, или танцующих на балу.

И пара первых бальных туфель дебютантки как сувенир, рядом с которыми суждено будет встать свадебной обуви с монограммами или датой помолвки на подошвах из самой тонкой кожи. Память, умноженная на благородный блеск драгоценностей под звуки вальса, создает эмоции. Эмоции красивых традиций.